Ну, первые
три года жизни я, наверно, не понимал, что такое ёлка. Наверно, мама выносила
меня на ручках. И наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на
разукрашенное дерево.
А когда мне,
дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка.
И я с
нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери
подглядывал, как моя мама украшает ёлку.
А у меня
была сестрёнка Лёля. Семи лет. Очень смелая, бойкая девочка.
Она мне
однажды сказала:
— Минька,
мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там
делается.
Вот мы с
сестрёнкой Лёлей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой
лежали подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи,
пастилки и крымские яблочки.
Моя
сестрёнка Лёля говорит:
— Не будем
глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.
И вот она
подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке.
Я говорю:
— Лёля, если
ты съела пастилку, то я тоже сейчас что-нибудь съем.
И я подхожу
к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока.
Лёля
говорит:
— Минька,
если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе
конфету.
А Лёля была
очень высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать.
Она встала
на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку.
А я был
удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме
одного яблока, которое висело низко.
Я говорю:
— Если ты,
Лёлища, съела вторую пастилку и вдобавок конфету, то я ещё раз откушу это
яблоко.
И я снова
беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю.
Лёля
говорит:
— Если ты
второй раз откусил яблоко, то я не буду больше церемониться и сейчас съем
третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех.
Тогда я чуть
не заревел. Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет.
Я ей говорю:
— А я как
подставлю к ёлке стул да как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.
И вот я стал
своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел
поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки.
Лёля
говорит:
— Минька,
ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.
Тут
раздались мамины шаги, и мы с Лёлей убежали в другую комнату.
Лёля
говорит:
— Вот
теперь, Минька, я не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.
Я хотел
зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями.
И тогда наша
мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:
— Все
входите.
И все дети
вошли в комнату, где стояла ёлка.
А наша мама
говорит:
— Теперь
пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и
угощенье.
И дети стали
подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки
яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку.
И все дети
были очень довольны. Но вот наша мама взяла в руки то яблоко, которое я
откусил, и сказала:
— Лёля и
Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко?
Лёля
сказала:
— Это
Минькина работа.
Я дёрнул
Лёлю за косичку и сказал:
— Это меня
Лёля научила.
Мама
говорит:
— Лёлю я
поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь
этот заводной паровозик я подарю тому мальчику, которому я хотела дать
обкусанное яблоко.
И она взяла
паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал
с ним играть.
И я
рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно
заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:
— С этих пор
я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком.
И я сказал:
— Можете
уходить, и тогда паровозик мне останется.
И та мама
удивилась моим словам и сказала:
— Наверно,
ваш мальчик будет разбойник.
И тогда моя
мама взяла меня на ручки и сказала той маме:
— Вы не
смеете так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным
ребёнком и никогда к нам больше не приходите.
И та мама
сказала:
— Я так и
сделаю. С вами водиться, что в крапиву садиться.
И тогда ещё
одна, третья, мама сказала:
— И я тоже
уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой.
И моя
сестрёнка Лёля закричала:
— Можете
тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной ручкой
мне останется.
И тогда я,
сидя на маминых руках, закричал:
— Вообще все
можете уходить, и тогда все игрушки нам останутся.
И тогда все
гости стали уходить.
И наша мама
удивилась, что мы остались одни.
Но вдруг в
комнату вошёл наш папа.
Он сказал:
— Такое
воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтоб мои дети были жадные и злые. И я
не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить
на свете, и они умрут в одиночестве.
И наш папа
подошёл к ёлке и потушил все свечи. И потом сказал:
—
Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям.
И вот,
ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту
ёлку.
И за все эти
тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не
ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я потому такой
сравнительно весёлый и добродушный.
